В мае 1942-го Вячеслав Молотов, нарком иностранных дел Советского Союза, сел в четырехмоторный бомбардировщик. Путь «второго человека в СССР», «правой руки Сталина» должен был пройти над линией фронта. Молотов летел на Запад — на поиски новых друзей для советского государства. В Лондоне он появился под псевдонимом «мистер Смит» (опасное путешествие было еще и секретным), а в Вашингтоне в целях конспирации стал «мистером Брауном»…
Самый секретный полет всей Великой Отечественной был действительно очень опасным. В конце весны 1942-го перелет бомбардировщика ТБ-7 со столь высокопоставленным советским чиновником на борту мог (и по всей логике событий, должен был) закончиться плохо. По оценкам некоторых историков, шанс на успех равнялся одному из тысячи.
Большая часть пути проходила над оккупированными немцами европейскими территориями. Соратник вождя провел много часов в самолете при температуре -50 градусов. Это был не современный лайнер, а военный самолет, в котором удобств для пассажиров не имелось никаких, а Молотову приходилось постоянно сидеть в шубе.
Из полка авиации дальнего действия для секретного путешествия был выделен борт ТБ-7 (он же — Пе-8). Сразу было понятно, что в полет его придется отправить без прикрытия истребителями — просто потому, что группа поддержки не смогла бы совершить перелет такой же дальности, как четырехмоторный бомбардировщик. Добираться до потенциальных союзников решили на свой риск — в расчете, что немцы просто не смогут предугадать столь безрассудный и смелый ход.
Варианты более безопасного перелета — через Иран или Аляску — рассматривать не стали: это заняло бы гораздо больше времени (а в случае с Аляской — и особой летчицкой подготовки). При этом председатель Совета народных комиссаров Сталин поставил своему посланцу задачу провести переговоры в максимально короткие сроки.
Кому лететь: Сталину или Молотову?
Вообще, идея проведения переговоров возникла у генералиссимуса сразу после битвы за Москву. Он считал, что необходимо как можно быстрее договариваться с союзниками об открытии «второго фронта», поскольку успешные операции Советской армии на тот момент казались Иосифу Виссарионовичу кратковременными и зыбкими. Особенно важно было, чтобы союзники открыли свой фронт уже в 1942-м, приняв на себя около 40 немецких дивизий на Востоке.
Вячеслав Молотов, отвечая на вопросы писателя Феликса Чуева (выпустившего потом книгу «140 бесед с Молотовым»), признавался, что изначально Иосиф Сталин рассматривал вариант собственного полета в США и Англию. Но в 1942-м, когда к переговорам все было готово, положение на фронтах осложнилось, и вождь решил, что полетит все-таки Молотов.
Автором маршрута стал советский маршал авиации Александр Голованов, в то время командовавший советскими летными войсками дальнего действия и пользовавшийся большим авторитетом у Сталина.
В качестве летчика выбрали Энделя Пуусэппа, легендарную личность: Пуусэпп уже в 1942-м бомбардировал Берлин (всего в течение второго года войны совершил более тридцати отчаянных вылетов в направлении немецкой столицы).
«О полете должны знать лишь три человека в стране»
Из Москвы добрались до Лондона, а затем — через Исландию и Канаду — до США. Маршрут был засекречен — Голованов вспоминал, что убирал в стол карту (на которой делал наброски будущего перелета), когда в кабинет заходил даже его заместитель. Иосиф Сталин предупредил маршала авиации, что о готовящемся полете должны знать только три человека в стране: сам Сталин, Молотов и Голованов.
О том, кто полетит в самолете, в Союзе, судя по всему, знали ровно столько же человек. Тайна сохранялась и для пилотов. Своего загадочного пассажира они увидели, лишь когда бомбардировщик был готов к взлету и ждал приказа на старт на взлетной полосе: на поле выехала машина, из которой вышел Вячеслав Молотов.
Как самолет с Молотовым «свои» обстреляли…
На борту Вячеслав Михайлович сразу сообщил пилотам, что теперь он поступает в их полное распоряжение и перестает быть «вторым человеком в стране», потому что в небе главные — пилоты.
Без происшествий перелет обойтись просто не мог. В небе над морем неожиданно вышел из строя один из моторов самолета. А вскоре советский бомбардировщик был атакован вражеским истребителем, который сумел повредить антенну радиокомпаса. Непросто оказалось и в плане метеоусловий. Судно вошло в грозовую тучу, и Пе-8 затрясло так, что казалось: самолет вот-вот развалится. Затем началось обледенение борта, что было еще опаснее. К счастью, до Англии все-таки добрались — там советский борт встретила британская военная авиация, которая охраняла самолет на своей территории.
На обратном пути тоже было непросто — недалеко от Москвы (где-то в районе Рыбинска) бомбардировщик был атакован… советским же «ястребком». «Но мастерство головановских асов и Бог были на нашей стороне», — рассказывал потом Вячеслав Михайлович.
Кстати, как утверждают исследователи, для немецких военных сбить ТБ-7 считалось великой удачей. В награду за это весь экипаж отличившейся фашистской машины награждался Железными крестами и получал десятидневный отпуск (что в условиях напряженного противостояния на фронте было серьезной наградой).
Результаты переговоров: не только второй фронт, но еще и ленд-лиз
Переговоры Молотова — и в Великобритании, и в Штатах — не были легкими. Вятскому наркому пришлось отправить несколько телеграмм — в Москву, Сталину, чтобы проконсультироваться по нескольким спорным моментам, на которых настаивали американцы и англичане. Камнем преткновения стало признание за Советским Союзом прибалтийских территорий — как законной части страны (для посланника Сталина это был принципиально важный вопрос, хотя союзники активно настаивали на обратном).
Наверное, успеха удалось достичь благодаря молотовской упертости, настойчивости и хитрости в ведении споров. По крайней мере участвовавший в переговорах британский премьер-министр Уинстон Черчилль потом отмечал «государственную мудрость и понимание», проявленные Вячеславом Молотовым.
Историки до сих пор спорят, почему американцы и англичане оформили антигитлеровский пакт лишь спустя год после нападения Германии на Советский Союз. По мнению военного исследователя Алексея Киличенкова, все просто — ситуации декабря 1941-го и весны 1942-го были принципиально разными. Для Англии и США важно было понять, как будут развиваться события и что они повлекут за собой в перспективе. А в 1942-м стало понятно, что не вмешиваться просто нельзя…
В ходе визита Молотова удалось договориться с англичанами об обязательствах «оказывать друг другу военную и прочую помощь, а также поддержку всякого рода в войне против Германии и всех тех государств, которые связаны с ней в фактах агрессии в Европе».
Документ закреплял тезис (впрочем, впоследствии довольно легко забытый), что и после окончания войны две стороны в течение 20 лет будут работать в партнерском контакте, помогая друг другу экономически.
С США удалось заключить официальное соглашение о ленд-лизе — государственной программе, по которой Америка передавала союзнику по Второй мировой технику (грузовые машины, мотоциклы, летательные аппараты, танки, противолодочные корабли), боеприпасы (порох, тротил, динамит, торпеды), стратегическое сырье (например, армейские ботинки).
Наверное, не стоит сильно переоценивать значение этой помощи, но в условиях первого этапа войны она была очень важна, когда советская промышленность была эвакуирована вглубь страны и только налаживала свое производство.
Кроме того, ленд-лиз сделал советскую пехоту более мобильной и современной — благодаря «студебекерам», «джипам» и «виллисам»…
Как Вячеслав Скрябин стал не только Молотовым, но еще и Смитом
Переговоры оказались успешными. Миссия, возложенная на Вячеслава Молотова, была выполненна. Группу летчиков, обеспечивших перелет наркома в Англию, Штаты и обратно, представили к государственным наградам (а также разрешили оставить себе все презенты, полученные от англичан и американцев).
Тепло был встречен на родине и «второй человек в СССР», который по возвращении домой снова стал Молотовым. Ведь в целях конспирации (чтобы не было утечки информации к немцам) в рабочих документах американской и британской правительственных канцелярий мероприятия с его участием были обозначены как «встреча с мистером Смитом» (в Великобритании) и «переговоры с мистером Брауном» (в США).
Говорят, что сегодня время таких людей — сильных личностей, готовых рисковать ради великой цели, уже прошло. А государственных деятелей калибра Молотова скорее можно увидеть в кино, чем на мировой политической арене.
Вячеслав Михайлович действительно был человеком-скалой, убежденным в своей правоте и работавшим не меньше 18 часов в сутки ради дела, которому был предан, говорит внук советского партийного и государственного деятеля Вячеслав Никонов. Вячеслав Алексеевич отмечает, что в годы Великой Отечественной Молотов, помимо создания эффективной антигитлеровской коалиции, делал немало других очень важных вещей — в частности, курировал производство в стране танков.
В 1943-м (спустя примерно год после исторического перелета) про Вячеслава Молотова решила написать американская «Time». Авторитетное издание утверждало, ссылаясь на свои осведомленные источники, что в годы войны с фашистами «решения Иосифа Сталина куда в большей степени, чем предполагают на Западе, определяются советами Молотова».
«Злейший враг Молотова Лев Троцкий обозвал его «карьеристом». Это тоже неверно, — писал журналист «Time». — Молотов не честолюбив. Он находится на вершинах власти уже четверть века, и половину этого срока служит «Пятницей» при Сталине. Это — самая высокая ступенька советской карьерной лестницы, но власть не ударила Молотову в голову»…
«Несостоявшиеся» мемуары Молотова
До сих пор некоторые детали перелета Скрябина-Молотова -Смита-Брауна окутаны тайной. Например, определенные споры вызывает история с первоначальным вариантом маршрута для ТБ-7, который был предложен советской делегации англичанами. В разговорах с Феликсом Чуевым Вячеслав Молотов намекал, что Британия разработала подозрительно «более сложный путь», чем могла бы, — например, предлагала советским летчикам совершить посадку в Ньюфаундленде, где сделать это сложно из-за туманов и немудрено разбиться (наши асы отказались от этой точки в пользу «менее проблемной»)…
Увы, мемуаров, в которых могли бы появиться еще какие-то интересные наблюдения «от первого лица», Вячеслав Молотов не написал. Свое нежелание взяться за перо он объяснял тем, что ни Владимир Ленин, ни Иосиф Сталин не оставили воспоминаний. Были и более прозаичные объяснения: пенсионер Молотов пребывал в опале, а потому доступ к секретным архивам для него был закрыт. Кроме того, в 1970-х — начале 1980-х он был абсолютно уверен, что его воспоминания в СССР не опубликуют никогда. А зачем тогда писать?!..
Вячеслав Никонов (сегодня — известный историк и политолог) однажды смог уговорить знаменитого деда начать диктовку рассказа о своей жизни. Но процесс не пошел. «Специально купил кассетный магнитофон «Весна» и притащил в его кабинет, — вспоминает Вячеслав Алексеевич. — Вячеслав Михайлович в течение 20 минут рассказывал о том, как в 1919 году он путешествовал с Надеждой Крупской на пароходе, как Ленин провожал их на вокзале. И всё…»
